Несчастливый брак - Страница 51

Тело Шоны завибрировало, охваченное противоречивыми ощущениями. Шок смешивался с желанием и страхом, при этом ей удалось сохранить ясность рассудка. Одно дело – получить от него поцелуй прилюдно, и совсем другое – находиться наедине у него дома, где он может позволить себе любые вольности. Это очень опасно. Вспоминая собственное поведение на Санта-Марии, она не могла винить Зака в том, что он решил, будто она хочет его и сейчас. Отчаянно пытаясь подавить чувственное томление, которое он в ней пробуждал, она глубоко вздохнула.

Зак тоже вздохнул:

– Принимая во внимание то, что между нами произошло, не кажется ли тебе собственное нынешнее поведение несколько нелепым?

Шона пыталась не допустить дрожи в голосе:

– С тех пор, как ты бросил меня на острове, я стала видеть вещи более отчетливо. Правда в том, что мои действия в тот день, когда мы встретились, и предложение были не просто глупыми, но бесстыдными. И у ручья на следующий день я вела себя как развратная женщина. Не следовало мне заигрывать с таким опытным взрослым мужчиной, как ты. Не могу винить тебя за то, что ты обо мне подумал.

– Неужто ты и правда знаешь, что я подумал, Шона?

Глубокий вкрадчивый голос растревожил ее чувства столь же сильно, как и его взгляды.

– А что еще ты мог подумать?

– Я подумал, что ты очень красива и что я не должен обвинять тебя в грехах, которые тебе приписывал. Должно быть, в том повинен страх. Видишь ли, существовали причины, по которым я не мог жениться на тебе. – Он посмотрел на нее, ожидая, что она как-то прокомментирует его слова или задаст вопрос. Этого не случилось, и он продолжил: – Для меня лично и для нашего совместного будущего будет иметь огромное значение, если ты сможешь забыть то, что я тебе тогда наговорил.

– Только если ты сам сможешь поверить в их ложность. Если мы станем прятаться от прошлого, притворяясь, что ничего не произошло, оно будет преследовать нас и в самое неподходящее время сеять смуту и вызывать недоверие друг к другу. Слова или поступки одного из нас разбередят старую рану и породят недоверие. Клянусь, я вовсе не намеревалась скомпрометировать тебя и заставить жениться. Очень важно, чтобы ты это понимал и верил мне.

– Я же уже говорил, что верю в твою невиновность. Откуда в тебе эта мудрость? – с мягкой улыбкой поинтересовался Зак.

– Была бы я мудрой, прежде всего, не допустила бы этой ситуации. Зачем после свадьбы ты пришел в мою спальню, при этом зная, что мы не муж и жена?

– По той же причине, по какой ты хотела, чтобы я пришел.

– Это было неправильно, – запротестовала Шона. – Опасно и глупо.

– Глупо или нет, я хотел тебя и был не в состоянии обуздать желание. Я и сейчас хочу тебя.

Шона совершила ошибку, посмотрев ему в глаза, которые тут же поработили ее против воли, сделав его узницей. Льстивые речи возбудили в ней желание.

– Я ни на минуту не забывал о тебе, – продолжал он, – знаю также, что ты тоже меня помнила.

Шона хотела все отрицать, но поняла, что, если сделает это, он возненавидит ее за ложь. Кроме того, его слова оказали на нее столь глубокое впечатление, что она не хотела лгать.

– Да, признаю, – слабым голосом произнесла она. – Как ни старалась, не смогла стереть из памяти ни тебя, ни того, что случилось между нами в ночь, когда ты бросил меня. Да и как бы я смогла это сделать?

Взгляд Зака смягчился.

– Рад слышать из твоих уст это признание, – низким бархатистым голосом произнес он. – Иди ко мне.

– Зачем?

– Чтобы закончить то, что было начато на Санта-Марии. Давай-ка проверим, все ли так хорошо, как мы запомнили. А когда закончим, ты перестанешь твердить о разводе.

Шона смотрела на мужа, его голос пробудил воспоминания, которые она так и не сумела забыть. Она несмело шагнула к нему, отчаянно желая обрести убежище в его объятиях, утихомирить бушующие в душе эмоции. Зак являлся для нее символом надежности, тепла, защиты.

Выражение отчаяния на ее лице и подрагивающие губы лишили Зака присутствия духа. В два прыжка он преодолел разделяющее их расстояние и с такой силой прижал к себе, что она едва могла дышать. Объятия крепли, Шона стала задыхаться. Его губы прижались к ее губам, жаждущие, возбуждающие, ищущие, требовательные. Она отчаянно хваталась за остатки логики, но та быстро пала под натиском желания. Ей нравились его грубые поцелуи и сильные руки, сжимающие ее, она перестала сопротивляться и ответила на поцелуй с жадностью, выдающей собственное плотское томление.

Зак с радостью осознал, что за личиной скромности и сдержанности скрывается страстная женщина. Женщина, которую он хочет.

– Я помогу тебе снять одежду, – с трудом проговорил он хриплым низким голосом.

Шону охватила паника. Взгляд метнулся к двери.

– Но кто-нибудь ведь может…

Обхватив ладонями лицо, Зак нежно поцеловал ее в губы.

– Никто не войдет, любимая. У Джессена приказ не беспокоить нас. Шона… – мучительно простонал он. Я не могу выносить больше ни секунды этой пытки. Вот-вот забуду, что должен вести себя как джентльмен.

– Прошу тебя, помоги мне.

– С превеликим удовольствием, – хрипло произнес он, отстраняясь от нее и принимаясь расстегивать многочисленные крошечные крючки и пуговки. Мысленно он чертыхался.

Шона резко сбросила с себя платье, оно упало на пол. Сорвав с себя сюртук, Зак с волчьей жадностью пожирал ее взглядом, пока она, стоя перед ним, развязывала его шейный платок. Отбросив прочь, принялась расстегивать пуговицы рубашки. В его глазах блеснул удивленный восторг, и он, мягко рассмеявшись, принялся покрывать поцелуями шею и грудь Шоны. А она тем временем стягивала с него рубашку.